Газета «Вечный Зов»
электронная версия газеты
Начало
Карта сайта
Контакты
Архив

Номера газет:
2020 год
2019 год
2018 год
2017 год
2016 год
2015 год
2014 год
2013 год
2012 год
2011 год
2010 год
2009 год
2008 год
2007 год
2006 год
2005 год
2004 год
2003 год
2002 год
2001 год
Пожертвование в пользу Фонда Альфа и Омега
Отзывы о газете

| К оглавлению | К следующей странице |

Павель Мень: «Он мученик, за веру пострадавший!»


СМЕРТЬ ПРОТОИЕРЕЯ АЛЕКСАНДРА МЕНЯ в своё время всколыхнула наше общество и поставило перед ним множество вопросов: кто мы, что мы, откуда пришли и куда идём? Этот человек был знаменем своего времени. Замечательный священник, миссионер, оратор, писатель, он оставил после себя большое наследие. Читая его книги, люди и до сих пор приходят к Богу.
Он жил на рубеже двух эпох, двух систем, двух культур. Его деятельность была многим неугодна. Он погиб как мученик. Но дело его остаётся. Выходят огромными тиражами его книги, диски с записями проповедей, функционирует фонд его имени, сопредседателем которого является брат священника П. В. Мень, он же выпускающий редактор московского Издательского дома «Жизнь с Богом».
Накануне очередного дня рождения о. Александра (22 января) мы встретились с Павлом Вольфовичем в храме св. бесср. Космы и Дамиана, и у нас состоялась следующая беседа.


Из досье

ПРОТОИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР МЕНЬ (1935-1990) — проповедник, просветитель, религиозный философ, автор книг по богословию и истории религии. Был первым советским священником, выступившим с проповедью на телевидении. Общий тираж книг отца Александра составляет около 7 млн экземпляров, они переведены на 16 языков мира, а отдельные работы и статьи — на 40 языков. В сентябре 2011 года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл благословил распространение трудов отца Александра Меня в храмах Русской Православной Церкви.


Он очень хорошо понимал людей!


— Павел Вольфович, расскажите, пожалуйста, об отце Александре: каким он был? Какие у него были черты характера, отличавшие его от других людей?

— У него было свойство, которое очень редко встречается — очень быстро понимать другого человека и разворачиваться на 100 процентов к нему. В детстве нам мама говорила: «Если тебя кто-нибудь о чём-нибудь просит, ты знай, что это как Христос к тебе пришёл, старайся всё, что можно, сделать». И у Александра это получалось, потому что он хорошо понимал людей. Он всегда умел найти нужную тональность, учитывая образование человека, его ум и способности.

— Мне кажется, это свойство Христа, Бога — понимать и принимать нас такими, какие мы есть.

— Да, он был необыкновенный человек! Я знаю десятки людей, которые говорили: «У меня были с ним такие доверительные, особые отношения!» Он умел общаться. За столом, в гостях, на праздниках обычно ведут пустые разговоры, но он умел нас всех так развернуть, что через полчаса мы начинали говорить об очень важных вещах. Кроме того, у него было необыкновенное ощущение времени.

— Это врождённое свойство, как дар Божий, или что-то иное? Каким он был в детстве?

— Эта щедрость душевная, конечно, была подготовлена воспитанием. Мама была человеком глубоко верующим, самостоятельно прошедшим путь к Богу. Это был её выбор.

— А папа?

— Папа был в стороне от этого. Говоря современным языком, он был агностиком. Но он был необыкновенно добрым человеком. Мама воспитывала нас в православной традиции. Мы ходили на все службы, и папа не возражал. Он пытался говорить, что это, мол, не наше. Но Александр ему как-то ответил: «Нет, я докажу, что это наше».

— Были у вас в семье ещё братья, сестры?

— Нет, нас было двое. У нас были такие отношения, что мы могли говорить при ком-то намёками так, что никто не понимал, о чём мы говорим. Была близость необыкновенная. В детстве он слыл очень хорошим рассказчиком. Как-то в пионерском лагере ребята, узнав, что я тоже Мень, стали меня просить: «Ну, расскажи что-нибудь!», и я узнал, что Александр, который был перед этим в том же лагере, пересказывал им книжки. И он рассказывал всегда так интересно, что сам я до 9 класса почти ничего не читал, а предпочитал его слушать.

— А какая у вас была разница в возрасте?

— 3 года и 10 месяцев. Когда он был подростком, меня, младшего брата, на праздники брал с собой. Помню, собирались ребята лет по 16 под Новый год, и меня посвятили в рыцари. Александр сказал: «Вот мой брат. Его надо в рыцари посвятить, чтобы он на равных вошел в нашу компанию». А мне было 12 лет. Такая тактичность и забота была для него очень характерна.

В своих произведениях он всегда диалогичен, никогда ничего не навязывает. Он всегда разговаривает с читателем. Диалог — это, конечно, очень важно, он вёл эти разговоры и со взрослыми, и с маленькими. У него есть книги о Христе для самых маленьких, для средних и для взрослых. Уже в 15 лет Александр написал свою первую книжку о Христе и даже украсил своими рисунками, а в 20 лет была готова первая самиздатская редакция «Сына Человеческого».

Когда был сделан выбор


ВОЛЬФ ГЕРШ-ЛЕЙБОВИЧ и Елена Семёновна с сыновьями Александром и Павлом
ВОЛЬФ ГЕРШ-ЛЕЙБОВИЧ и Елена Семёновна с сыновьями Александром и Павлом

— В детстве отец Александр чем-то интересовался, кроме Библии?

— Он интересовался биологией, ходил в кружки охраны природы, прекрасно рисовал, особенно животных, он учился у анималистов.

— То есть его интересовала жизнь во всём её многообразии?

— Да, безусловно.

— Он такой исследователь, ему важно было докопаться до сути духовной?

— Конечно. Сейчас мне из издательства «Жизнь замечательных людей» звонят, просят написать книгу о нём. Мне очень хочется выпустить такую книгу, потому что эту серию «Жизнь замечательных людей» Александр собирал, интересовался, как «замечательные люди» открывали для себя важные вещи — внутренние, смысловые. Если он что-то изучал, то изучал основательно.

— Отец Александр выбрал для себя богословскую, пастырскую стезю, но ведь у него было много возможностей себя реализовать. Почему он выбрал всё-таки священнический путь?

— Я думаю, это связано с тем, что в нашем детстве лучшие люди — это были священники катакомбной церкви. Эта среда определила его систему ценностей. Их преследовали, сажали, но вместе с тем они сохраняли и радость жизни, и открытость к миру, и живую молитву.

— А был ли у отца Александра момент, как сейчас говорят, встречи с Богом, который привёл к мысли избрать именно этот путь?

— Он считал, что к каждому человеку, независимо от веры, приходит момент, когда он делает самостоятельный выбор. У него был такой момент лет в 12, он даже об этом говорит в воспоминаниях, посвящённых теме его прихода к Богу. Был момент, когда он понял, что в системе всех ценностей вот это является самым главным. Потом он рассказывал о том, что, ещё будучи подростком, он понял, что коммунистическая идеология является карикатурой на религиозность. Он пришёл к мысли, что необходимы пастыри, потому что овец, обывателей, которых фактически обманывали, все эти 70 лет держали в неведении, что есть Бог. В некоторых воспоминаниях я читал, как тяжело кому-то было не быть пионером, комсомольцем. Александр был настолько коммуникабельным, что это ему не было сложно. Он не был ни пионером, ни комсомольцем. Приставали, естественно, на эту тему. Я помню, приходила его классная руководительница. Она уговаривала отца, чтобы он повлиял на сына с тем, чтобы тот вступил в комсомол.

— Отец Александр был человеком принципиальным...

— Понимаете, мы жили в церковной среде, и наша духовная руководительница, схиигуменья Мария, общалась с каждым индивидуально. Мне она, например, сказала: «Тебе лучше не быть пионером», а я говорил: «А вот девочки-то ходят в галстуках» (знакомые из верующих семей). Она отвечала: «Девочки — другое дело, а ты скажи, что не хочешь». И я не был ни пионером, ни комсомольцем.

— А сверстники знали, что вы верующие? Как они к этому относились?

— Сверстники первоначально не догадывались, они были в стороне от этих вещей. Но потом одна родительница зашла к нам, увидела иконы и кому-то донесла об этом. Но на самом деле в то время была такая обстановка, что поднять этот вопрос было невозможно — школе могло попасть. Поэтому всё спустили на тормозах: «Не хочешь быть пионером? Ну и не надо!»

— А вы с мамой ходили по воскресеньям в церковь?

— Да, но мы не с мамой ходили. Когда мы выросли, мы знали много приходов. Сегодня мне хотелось пойти в один приход, завтра в другой. Дело в том, что послевоенный период был более или менее спокойный. В храмах по воскресным вечерам выступали священники. Например, в Сокольниках рассказывали о литургии, в другой церкви — об истории Церкви, поэтому мы ходили в разные приходы. Но то, что ходили каждое воскресенье — это безусловно.

«Здесь действовал профессионал!»


ОН БЫЛ ПЛАМЕННЫМ проповедником
ОН БЫЛ ПЛАМЕННЫМ проповедником

— Когда отец Александр был уже священником, как к нему относились? Были ли у него недоброжелатели? Как относились к его миссионерской деятельности власти и Церковь?

— Мы прекрасно понимали, поскольку вышли из катакомбной среды, что епископы находятся под страшным давлением. Я помню, когда Александр уже служил в Новой Деревне, он встретился с митрополитом Ювеналием. После встречи он мне сказал: «Ты будешь смеяться, но митрополит оказался верующим». А про Питирима говорил: «В КГБ думают, что он верующий, но они ошибаются». Это был узкий круг, и мы знали, что в нём происходит. Когда мы ещё были в школе, ходили на проповеди отца Иоанна Крестьянкина в Измайлово. Но таких людей в то время были единицы, а остальные, так или иначе, сотрудничали с властями. Поэтому брат хорошо представлял себе всю эту ситуацию.

— Были ли у него какие-то предчувствия? Я имею в виду день его гибели?

— Предчувствия — не исключено. Он всегда говорил: «Времени мало осталось». Конечно, опасность была, но он всё же планировал какие-то вещи: это мы сделаем, это мы сделаем...

— Вы считаете, что это было: спланированная акция, или на него с топором напал сумасшедший? — У меня есть косвенные доказательства того, что это сделал КГБ. В то время была такая установка: если какое-то движение начинает бурно развиваться, его надо пресечь. В 1974 году было письмо в ЦК министра ГБ Андропова относительно деятельности церковных активистов, и лидером группы назван Александр Мень. Во всяком случае, это было придумано в 1974 году. Если есть письмо главы МГБ, уже идёт серьёзная слежка. До 1985 года на него собирали материал и хотели посадить. И, как сказал митрополит Филарет (Вахрамеев) — мы с ним в юности прислуживали на Пресне, — «его отстоял Ювеналий». Но уже сменилась ситуация. Это было ближе к 1000-летию Крещения Руси, когда Патриарх встретился с Горбачёвым, и посадить его уже не могли. Всё время следили, взяли одного из прихожан, выяснили, что существует сеть занятий. Причём жена этого взятого человека занималась в воскресной школе с детьми, а это было уголовно наказуемо. Он пожалел жену и давал показания.

— Кроме того, отец Александр в те годы уже обрёл популярность!

— Да, последние месяцы попасть к нему на лекции было почти невозможно. Народу бы¬ло масса. Он охватывал в своих лекциях очень широкий круг проблем. Александр заключил договор на телевидении, раз в месяц он должен был выступать. Ему сказали: «Слово “Бог” нельзя употреблять!» И он вы¬ступил в телепередаче «Вечные вопросы», где не употребил слово «Бог», но они увидели, что это идеология чуждая и по-настоящему сильная. Для них этот вопрос был решён. Сейчас это непонятно, но тогда властям было очевидно: это — вражеская идеология, значит, надо бороться! Тем более что было столько сил потрачено на слежку! А когда это произошло, то приходили сотрудники милиции. Они рылись в его столе, что-то искали. Я всё время с ними общался, говорил: «Я понимаю, сейчас осень, у вас много работы». Они отвечали: «Какая же это работа! Мы отдыхаем». Я спросил: «А почему?» — «А потому что всё решают ТАМ! А мы тут так... чего-то ковыряемся, пишем». На месте убийства скосили траву, и только после дождя привели собак.

— А говорили вы со следователем, который вёл дело?

— Конечно! Я сижу со следователем, и он задаёт вопросы, совершенно не относящиеся к делу. Я ему говорю: «Вы знаете, у меня хватает интеллекта, чтобы понять, что вы ничего не ищете». Он мне улыбается и отвечает: «Да вы что, я уже 10 томов нашил». Кроме того, в то время появилась первая частная розыскная фирма «Алекс», сначала в Питере, потом в Москве. Илья Заславский, председатель Октябрьского исполкома г. Москвы, нанял «Алекс» для того, чтобы они вели параллельное расследование. Сотрудник фирмы, бывший офицер милиции, сказал мне: «Когда мы работаем, то наши коллеги обычно нам всё показывают, помогают, потому что им выгодно, когда увеличивается раскрываемость. Здесь же — полная блокада». Дошли до заместителя министра МВД, и тот сказал: «Ничего мы вам не дадим». То есть это совершенно однозначно кем-то прикрывалось. Кроме того, Александр записал на телевидении несколько передач, а после его смерти обнаружили, что записи стёрты.

— А мог отец Александр выжить?

— Нет, врач сказал: «Здесь действовал профессионал. Он ударил туда, где всё сходится, и выжить было абсолютно невозможно». Разговаривая с врачом, я спросил: «А если бы сразу подъехала “скорая помощь”?» Врач ответил: «Это всё бесполезно».

— Была информация, что он умер от потери крови.

— Была задета та самая «распределительная коробка» в голове, от которой зависит кровоснабжение всего организма. Мне врач, который делал вскрытие, сказал, что это был профессиональный смертельный удар. Вмешательство врачей ничего бы не изменило.

Люди, которые встречались с сотрудниками КГБ, говорили, что его ТАМ ненавидят. Я общался с человеком, занимающим пост заместителя министра образования. Он говорил, что они просто относятся к нему, как к Змею Горынычу.

Мы живём в переходный период


В КАБИНЕТЕ П. В. Меня
В КАБИНЕТЕ П. В. Меня


— Отец Александр был глубоко образованным человеком. Вас не беспокоит, что сейчас открывают много церквей, и нужны кадры, священнослужители, а людей готовят наспех?

— Митрополит Иларион создал аспирантуру, где преподают люди, вполне подготовленные, и он хочет создать слой всесторонне образованных священнослужителей. Из-за невежества многие сейчас не принимают отца Александра, потому что образование — это свобода. А сегодня это зачастую не нужно. Посмотрите, разве невозможно было сделать образовательный религиозный канал на телевидении? Ничего, пусто.

— Я участвовал не так давно в миссионерском съезде нашей Церкви. На нём Святейший поднимал вопросы, связанные с духовным просветительством страны. Он говорил о том, что Русь остается крещённой, но непросвещённой.

— Ничего не изменилось. Единственное, что изменилось — это свобода распространения духовной литературы, и то, что вы печатаете — это всё-таки свобода печати.

— Вы согласны, что без просветительства мы не выйдем из кризиса и экономического, и духовного?

— О чём речь! Это самое главное! Мне пишут много писем из разных регионов: «Вот я прочитал “Сына Человеческого”, и я обратился к Богу, стал христианином, крестился. Но скажите, где я могу найти общину, где я могу развиваться как личность?» То есть люди приходят в общины, но зачастую не находят там семьи, не находят общения, возможности духовно расти и совершенствоваться. И благотворительности никакой нет. Это именно задумано властями, потому что они понимают, что если будет благотворительность, возрастёт авторитет Церкви, который будет выше авторитета власти, которая людям не помогает. Понимаете? Я же знаю, какая идёт борьба за то, чтобы бомжей кормить.

— У вас здесь в приходе, я знаю, это было, но сейчас запретили.

— Много лет было. Мы кормили 500 человек. Запретили. Потом епископ написал Собянину письмо. Ответа нет. Идет жёсткий прессинг властей. Они не хотят, я это знаю не понаслышке.

— Ваше видение оптимистическое либо пессимистическое относительно возрождения страны?

— Я прекрасно понимаю, что жизнь сильно поменялась, и мы сейчас живём в переходный период. Люди аморфны и равнодушны к происходящему. Я считаю, что должно прийти другое поколение. Что оно принесёт? Будем надеяться, что там будут люди, которые будут относиться лучше к этой стране.

— В церкви можно видеть сегодня много молодежи: в вашем приходе, например, и в том, в питерском, что посещаю я.

— В Питере лучше обстановка. Я был там в некоторых приходах. Там всё как-то лучше, всё более внятно.

— Многие говорят, что отца Александра надо канонизировать, учитывая его жизнь, его смерть. Он мученик.

— Я в этом не сомневаюсь ни минуты. Он мученик, пострадавший за веру.

— Что этому мешает, как вы считаете?

— Мешает та ситуация, которая у нас сейчас в стране — это совершенно однозначно. Я знаю молодых священников, которые выучили несколько славянских слов и читают, ошибаясь, они не хотят образовываться. Они не хотят, чтобы им задавали неудобные вопросы, и такое положение дел сегодня многих устраивает.

КНИГИ ПРОТОИЕРЕЯ Александра Меня продолжают выходить миллионными тиражами
КНИГИ ПРОТОИЕРЕЯ Александра Меня продолжают выходить
миллионными тиражами

Бабушку исцелил святой Иоанн Кронштадтский


— Были в вашей жизни случаи, когда Бог явно вмешивался и спасал вас от чего-то или являл вам то, от чего вы испытывали потрясение или какое-то очень сильное волнение?

— Есть реальная история моей прабабушки, которую исцелил Иоанн Кронштадтский. Рассказывала моя мама. Это было в Харькове, в XIX веке. Бабушка осталась вдовой с 7 детьми. Она была иудейкой, община ей помогала. Вдруг у неё началось вздутие живота. Это было очень страшно, потому что она была ещё молодая. Про неё говорили, что она где-то забеременела. Ужас! И какая-то соседка сказала, что приехал Иоанн Кронштадтский, он чудотворец. Она ответила: «Как я пойду к нему, я же не православная». Но всё-таки пошла, и тот сказал: «Я вижу в вас веру. Хотя я знаю, что вы иудейского вероисповедания, но у вас всё пройдет». И прошло!

— Интересно! Святой Иоанн был прозорливцем!

— Я хочу сказать ещё про мою маму. У неё была настолько глубокая вера! Когда она была мною беременная, она заболела туберкулезом, и все врачи сказали, что надо сделать аборт. И она по вере своей (только по вере!) решила, что всё пройдет, и уехала в Тарусу, много ела, и по мере того, как у неё вырастал ребенок, происходило давление на лёгкие, у неё всё прошло. И я родился здоровым, более того — где-то в 30 лет я узнал, что у меня изоиммунная кровь, которая людей защищает. Мне звонили матери больных младенцев, чтобы я помог им кровью. Я — почётный донор.

— У вас какая-то особая кровь?

— Да, оказалось, что она с гепатитом борется. Я это случайно узнал, когда на работе стал сдавать кровь. В моей жизни было много кризисных моментов. Я был на Кубе, в других местах, но всегда в трудных обстоятельствах чувствовал, что какая-то помощь приходит. Я знаю многих своих друзей, у которых не было такого твёрдого ощущения, что Господь присутствует в их жизни. Но в трудные моменты я всегда чувствовал, что рядом со мной находится Сила, меня хранящая.

— Наверное, это самое главное в вере. Если этого нет, то получается, всё умозрительно. Скажите, а отец Александр никогда не являлся вам во сне?

— Я его видел неоднократно, причём всегда живым. Незадолго до смерти я был у него в церкви в Новой Деревне на исповеди и говорю: «Что творится в обществе? В приличной компании неудобно сказать, что ты православный». И он мне ответил: «Пока здесь есть крест и Евангелие, мы должны строить внутри». Это я услышал от него непосредственно. Очень жалко тех людей, которые этого не имели. А мне повезло.

ПАТРИАРХ АЛЕКСИЙ II:

Отец Александр был талантливым проповедником Слова Божия, добрым пастырем Церкви, он обладал щедрою душою и преданным Господу сердцем. Убийцы сотворили своё чёрное дело в момент, когда он мог бы ещё так много сделать для духовного просвещения и окормления чад Церкви. Не все его суждения полностью разделялись православными богословами, но ни одно из них не противоречило сути Священного Писания. Где как раз и подчёркивается, что надлежит быть разномыслиям между вами, дабы явились искуснейшие (1 Кор. 11:19).

МИТРОПОЛИТ АНТОНИЙ СУРОЖСКИЙ:

Мы не смеем говорить о своей оставленности, об одиночестве, о сиротстве! Отец Александр не умер, а приобщился к Жизни Божественной, остался для своих — знаемых и незнаемых, Пастырем добрым, молитвенником, ходатаем, заступником! И зовёт он каждого, кто его любил, кто в нём видел образ истинного христианина, на Путь Крестный и к славе Воскресения! «Будьте мне последователями, как и я последователь Христов!»


«А знаешь, всё ещё будет!»


— У народа сегодня сильная жажда Слова Божия, только вот как утолить эту жажду?
— Да, каждое поколение должно переосмыслить духовные ценности, исходя из того, что происходит вокруг, а не запираться куда-то.

— Подтверждение истинности того, что проповедовал отец Александр — ваш храм. Любому сюда приходящему понятно, что у вас слово не расходится с делом. У вас церковь, где много активных людей, много служений.

— У нас сейчас много евангельских групп, наверное, за 40 перевалило. Люди приходят в рабочие дни, читают Слово Божие. Они хотят общения, приятия, понимания их проблем, неформального отношения. Когда их отталкивают, они идут в секты, к мормонам или к свидетелям Иеговы. Сейчас, к сожалению, всё больше играют на каких-то чувствах: вот какую-то икону опять привезли или чьи-то мощи. А как же живое Слово Божие? Ведь вера от слышания, а слышание — от Слова Божия!

— Это в основном для людей, которые хотят чего-то земного, моментального, не пережитого. Но всё же это святыни, и через них тоже осуществляется помощь.

— Порой это превращается в чистое язычество: мы — вам, вы — нам. Встать на какой-то трудный путь и почувствовать какое-то другое отношение к жизни — это очень нелегко! Для этого, как говорил Владыка Антоний Сурожский, необходима встреча с человеком, у которого можно прочесть на лице печать вечности.

— Который помог бы встретиться с Богом?

— Да. Сколько приходит писем, в которых люди пишут: «Я почувствовал, что это мой путь, я стал христианином. Куда идти дальше?» Конечно, не всё так просто, но я думаю, что всё образуется. Не будет такого давления власти.

— Любая власть всегда пытается всё и вся контролировать. Павел Вольфович, пожелайте что-нибудь нашим читателям, исходя из наших сегодняшних реалий. Сейчас очень много уныния, как ни странно, у людей неверующих, и у верующих много всяких сомнений. Как им быть радостными?

— Я могу только повторить слова Александра: христианство — религия радости! Мы как раз сейчас выпускаем цикл его книг по истории Церкви. Знаете, ведь была блестящая цивилизация, философия, культура, уже всё сложилось, и христианство победило только благодаря христианам — людям, которые вдохновились Христом. И вот этот путь преображения, на который люди становились, очень важен. Я уверен, что новое поколение подарит нам и пастырей хороших. Потихоньку каждый может делать важное на своём месте. Как и вы со своей газетой — нести свет и попытку преображения внутреннего, а оттуда придёт и внешнее, безусловно. И придут святители, которые были на Руси и не только на Руси. У нас много отцов Церкви пострадавших, которые боролись за социальную и церковную справедливость. Всё это было и ещё будет. Сейчас у нас переходный, трудный период. Главное — не отчаиваться, а делать то, что в наших силах.

Беседу вёл Андрей ЗАЙЦЕВ
Фотографии автора и из архива семьи П. В. Меня





| К оглавлению | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

©VZOV.RU, 2001—2019

Начало   Карта сайта   Контакты   Архив   Наверх