|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Детство закончилось, и ему на смену пришли задорная комсомольская юность, нищенская зарплата и жизнь в общежитии. И до поры я не имел возможности строить и восстанавливать храмы. По сути, такая возможность появилась только в конце 90-х. Тем не менее, слова бабушки о Боге и её светлый образ всплывали в памяти и постоянно укрепляли мою веру, помогали принимать правильные решения. В результате я исполнил её благословение. А всё же, пожалуй, ещё продолжаю исполнять. – Получается, это ваше призвание. А как вы почувствовали его? – Мой отец – строитель. Так получилось, что я тоже стал строителем и в этом обрёл своё призвание. Как-то всё сложилось, сошлось в одну точку. Хотел ли я, чтобы так получилось? Уезжая в Ленинград в 17-летнем возрасте, с тридцатью заработанными рублями, я вообще не представлял себе, чем буду заниматься. Я стал строителем и не жалею об этом. Мне довелось много добиться на этой ниве. И, с Божией помощью, удалось достичь возможности строить храмы. О первом храме– Вспомните о вашем первом храме…– Я бы хотел рассказать об одном из духовных центров Петербурга, которое мне довелось освобождать от светских учреждений ещё в далёкое советское время. Первым таким местом для меня стал Воскресенский Новодевичий монастырь. Было мне тогда всего 26 лет. А тремя годами ранее, мне, молодому бригадиру строительной бригады, начальник управления предложил перейти работать мастером на строительство нового здания института Гипрорыбпром. Учился я в то время всего лишь на втором курсе вечернего отделения архитектурно-строительного института (нынешний ГАСУ), жил с семьёй в общежитии. Решение переселить сотрудников института Гипрорыбпром в новое здание было принято на самом верхнем уровне, под воздействием обстоятельств: в 1980 году впервые в истории СССР в Санкт-Петербурге должен был состояться Международный рыбопромышленный форум и выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий, в рамках которых было запланировано посещение иностранными делегациями института Гипрорыбпром. Показывать институт в здании монастыря было неприлично для великой страны советов. В связи с этим Правительством СССР и было принято решение построить напротив монастыря новое здание и переселить в него институт. А здание монастыря, соответственно, передать церкви. Все эти работы было поручено провести мне, молодому, активному строителю. – И как, справились? – В течение трёх лет успешно и в срок мы завершили строительство нового здания, и уже в 1979 году здание монастыря было освобождено. На этом моя миссия по освобождению зданий монастыря была закончена, и меня перевели на особо важный по тем временам объект – строительство нового завода – филиала ЛОМО на Комендантском проспекте. Перед уходом с объекта мы с бригадой строителей решили посетить освобождённый монастырь, и зашли в зал заседаний бывшего института: в дальнем углу сцены, на полке, расположенной на стене, стоял забытый всеми гипсовый бюст Ленина высотой в полметра. Стены помещения были обшиты сухой штукатуркой. Сняв полку и часть обшивки, мы с удивлением увидели сохранившиеся фрески. Видимо строители, выполнявшие в своё время реконструкцию, тайно оставили их, зашив сухой штукатуркой. Благодаря этому мы и сейчас можем видеть на стенах здания лик нашего Господа Иисуса Христа, образ Божией Матери и русских святых. Слава Богу! Работы хватает!– Какие новые храмы за последнее время вы построили? Что сейчас строится (в Питере, в других местах)?– С разницей в год мы построили два храма-близнеца на Кипре и в России. Это очень радостно и для общин, которые теперь соединены такой удивительной связью, и для меня как для ктитора обоих храмов. Летом прошлого года мы достроили храм святой блаженной Ксении Петербургской на Лахтинской улице. Сейчас мы заканчиваем строительство храма Рождества Христова на Песках, о котором мы говорили в предыдущей беседе. Это самые знаковые и большие храмы, которые мне довелось построить за последнее время. Между тем, мы продолжаем восстановление храма святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии на подворье Иоанновского монастыря в Вартемягах. Там же 14 июля прошлого года архиепископом Каширским Феогностом была освящена часовня святого великомученика Георгия Победоносца, которую мы построили в хозяйственной части подворья. В день освящения часовни родилась идея построить рядом с ней храм святого праведного Иоанна Кронштадского. Уже выбрано место под строительство и готовится проект будущего храма.
В Беларуси мы занимаемся восстановлением Толочинского Покровского монастыря. Сейчас на его территории возводится храм в честь всех святых. На родине батюшки Иоанна Кронштадского в Суре мы восстанавливаем Успенский и Никольский соборы Иоанновского монастыря. Строим на Кипре, строим в Сербии. Слава Богу, работы хватает! Так же, в России и за рубежом мы устанавливаем поклонные кресты. Как правило, мы устанавливаем их у уже построенных нами храмов, но есть и исключения. Крест – это символ веры всех христиан. Он объединяет людей вокруг Христа. И, чем больше таких знаковых символов будет стоять у нас на Руси, тем крепче может стать наша вера, тем сильнее может стать наш народ. – Что всё-таки подвигает вас так активно заниматься храмами? Вы это делаете от души – для души? Для Бога? Людей? России? Может, вас вдохновляет мысль, что за вас будут молиться, что вы за это в рай попадёте? – Я просто по-другому не могу! Я благодарен Богу за возможность строить храмы, за возможность делать что-то по-настоящему важное и полезное для людей, для Церкви, во Славу Божию! Хочется верить, и очень часто я нахожу этому подтверждение, что всё чем я занимаюсь, нужно не только мне, но и окружающим меня людям, обществу в целом. Вёл беседу Сергей Романов Фото из архива Вячеслава Заренкова | К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |
|
|
