Говорят, что есть смерть… Какая ложь!

Чувство покоя было одной из глубоко поразивших меня вещей, когда умер мой отец. В тот период мы жили в совершенной нищете. Он умер внезапно. Я вошёл в его комнату. Там были кровать, стол, стул и несколько книг. Я тогда был студентом-медиком двадцати с небольшим лет. Я стоял в его комнате один, и тишина в комнате была не только полной и ошеломляющей – она имела глубину, такую глубину молчания, что я услышал собственные слова: «А говорят, что есть смерть… Какая ложь!» Потому что эта тишина была не просто отсутствием шума, не такой тишиной, которую можно порой почувствовать на природе, – а тишиной, которую я ощутил как Божие присутствие.

Отец, Борис Эдуардович Блюм с сыном, будущим митрополитом Антонием

Владыка Антоний с мамой Ксенией Блюм и с бабушкой Ольгой Скрябиной

* * *

В древности или, вернее, в раннехристианские времена существовало изречение, которое часто передавалось от духовного отца к ученику: «Помни о смерти».

Современный человек на такой совет обычно реагирует неприятием, отвращением: как, постоянно помнить о смерти, чтобы эта мысль чёрным облаком нависала над всякой житейской радостью? Чтобы затмевался свет каждого дня, колебалось мирное течение жизни, каждая радость оборачивалась трауром, надежда – ужасом?! Нет, не о том говорили христиане в древности. Они говорили о том, что если не осознавать, что смерть может в любой момент забрать тебя или человека, с которым ты разговариваешь в данную минуту, то ваши отношения никогда не будут такими полными и глубокими, как могли бы быть.

* * *

И я испытал это, когда умирала моя мать. Три года она болела раком. Она болела дома и умерла дома. Приблизительно за год до её смерти ей провели операцию – и неуспешно. Её доктор посоветовал мне ничего ей не говорить. Я не стал слушать его совета. Я пришёл к ней, рассказал об операции, и помню, как она тихо сказала: «Значит, я умру». И я ответил: «Да». И затем добавить было нечего.

Мы сидели вместе в молчании долго-долго, общаясь без слов, понимая, что наши отношения глубокой любви, долгая жизнь, которую мы прожили вместе, придут к концу, но ничто не сможет поколебать нашей любви друг к другу. И затем, через некоторое время, я продолжал заниматься своими делами, а она оставалась в постели. Но в результате этого разговора случилось то, что ни в какой момент моя мать не была замурована в вынужденное молчание, ни в какой момент ни она, ни я не должны были играть отвратительную уродливую комедию, которая так часто разыгрывается в больницах, когда и сам умирающий человек, и все окружающие члены его семьи знают, что смерть близко, но все продолжают друг другу лгать, будто это не так.

Тогда человек, которому требуется слово или только жест понимания, лишён его, а окружающие, которым так нужно выразить свою любовь таким образом, как они, возможно, стеснялись её выразить до болезни, пока смерть не нависла над ними, – также не могут этого сделать. Нам не нужно было играть в эту игру. Но, кроме того, нам стала ясна одна важная вещь: нет ничего столь малого, незначительного, что не могло бы выразить всего благоговения, всей любви, всей глубины отношений между двумя людьми.

Мы обнаружили, что любовь во всей её полноте можно выразить движением, каким ты поправишь подушки под головой умирающего человека, как ты подашь чашку чая на подносе, тем, как звучит твой голос, – каждым движением, от самого малого до большого. Мы почувствовали с остротой – и я думаю, что это правда в каждый момент жизни, – что нет важных или несущественных вещей. Самое незначительное действие, если оно по-настоящему выражает взаимную любовь, – бесконечно велико, а если оно не выражает, не воплощает, не передаёт любви, оно ничего не значит и рассеется как пыль.

* * *

Скажу ещё раз: память о смерти имеет огромное значение, но я говорю не только о людях, которые больны, лежат в постели или поражены так называемыми смертельными заболеваниями. Если позволите выразиться резко, мы все больны неизлечимым заболеванием – смертью. Каждый из нас умрёт. Возможно, здесь нет ничего трагического, а может быть, и есть, но это просто факт. И я думаю, что это важно сознавать, потому что если бы только мы умели сознавать, что ничего нет в нашем распоряжении, кроме настоящего момента, что ничего дальше может не быть – как бы тогда мы относились друг к другу?

Митрополит Антоний Сурожский

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх